У нас случилось страшное - мой полночный бред переехал сюда вслед за мной
Граница
Эпизод 1
Благими намерениями
Костя Дубровин проснулся посреди ночи и понял, что влюблен. Эта мысль наполнила душу счастьем, теплым как июльский вечер, пушистым как облако взбитых сливок, но зыбким, как подвесной мост через пропасть.
Конечно, жизнь в захолустье, вдали от благ цивилизации, однообразна, и что уж скрывать, совсем безынтересна. Одной лишь работой спасаться и приходилось. Беннета, планета, расположенная на окраине ООП, не являлась родиной Костика, но именно здесь ему, молодому, талантливому архитектору, предстояло руководить строительством города, первого настоящего города, ибо мелкие поселения вокруг шахт и рудников уже не решали проблемы обеспечения жильем постоянно растущего населения.
Костя лежал на кровати с закрытыми глазами и терпеливо ждал утра. Он ждал возможности увидеть ее, круглолицую зеленоглазую хохотушку, дочь хозяина гостиницы.
Скучное серое утро повисло над поселком, словно зацепившись брюхом за острые вершины гор, его окружавших, когда Костя Дубровин сидел за столиком на веранде гостиницы и пил горячий кофе.
Розалина сидела рядом. Взгляд зеленых глаз спасал от пронзающего утреннего холода. Блеск изумрудов – ничто по сравнению с блеском этих глаз. Ни одна земная девушка никогда не смотрела на него так. Ни одна земная девушка не могла похвастаться пышной копной лимонно-желтых волос, поблескивающих в редких для Беннеты лучах солнца. Ее пухлые губы, нереально красные безо всякой помады, словно специально были созданы природой для поцелуев.
- Что-то случилось? – спросила Розалина. – Проблемы на стройке?
Сладкая мелодия ее голоса оказывала на Костика одурманивающее действие. Но он на мгновение вынырнул из моря неги, чтобы запастись воздухом для очередного погружения.
- Нет, там все в порядке. Работа идет полным ходом. Но она меня больше не вдохновляет.
- А что может тебя вдохновить? – Розалина обнимала Костика взглядом.
- Только ты, моя нимфа, - выдохнул он.
- Тебе бы только шутить, Костя, а мне работать надо. Заболталась я с тобой, - Розалина встала из-за стола.
- Розалина, я первый и единственный пока твой посетитель. Удели мне внимание, - взмолился Костик.
- Уже уделила, - фыркнула Розалина. – Чего еще изволите?
- Я бы не отказался от поцелуя. В качестве десерта.
- Ничего, сегодня обойдешься без сладкого.
- Тогда я умру, а тебя объявят главным виновником разразившегося жилищного кризиса.
- Ты слишком высокого о себе мнения, заезжий архитектор.
А потом были прогулки под тремя лунами, первые нежные признания. Город рос быстро, и так же быстро росла влюбленность, надежно зацементированная надеждами на счастливое будущее, окрепла и стала похожей на настоящую любовь. А любовь, с благословения родителей Розалины, сложила из двух половинок молодую семью.
Свадьбу сыграли в недавно отстроенном зале для торжеств. Провинциальная публика, дорвавшаяся, наконец, до зрелищ и до хлеба, повеселилась на славу. Многочисленные подружки Розалины утирали слезы умиления и, впрочем, даже не пытались подавить в себе чувство зависти. Розалина никогда не считалась первой красавицей в поселке, так почему же именно на нее свалилось неожиданное счастье в лице заезжего жениха?
Погода свадьбе совсем не благоприятствовала, будто бы пыталась предупредить недальновидных людишек, предостеречь их от совершения очередной противоестественной глупости. Но, честно говоря, Костик не обращал внимания на густой, как молочный кисель, туман и на промозглую сырость до предела наполненного недавним дождем воздуха. Для него существовала только она, Розалина Смит в белом платье невесты, под теплой накидкой с капюшоном, прекрасное видение, ангел невинности и чистоты, с букетом белых роз в руках и легким румянцем смущения на щеках. Скромный взгляд из-под опущенных ресниц принадлежал только Костику. О том, что благими намерениями вымощена дорога в ад, он узнал гораздо позже.
***
Он родился в самый разгар зимы, в маленьком городке на Эрлтоне-2000. Крошечный сгусток энергии, заключенный в скорлупу тела. Его назвали Женей, не подразумевая по этим именем ничего определенного.
Он слишком рано почувствовал недостаток уюта материнских рук и тепла материнского взгляда. Ему так и не суждено было узнать вкус материнского молока, ему не доставало запаха матери, ее голоса, ее улыбки. Он оказался совершенно ненужным своим родителям – горький и, увы, не слишком оригинальный поворот событий. За ним ухаживала чужая женщина. Она была добра к нему, она была очень хорошей, но она была чужой.
А ему хотелось быть рядом с матерью, чувствовать ее присутствие каждую секунду, купаться в ее любви и ласке.
Его мать, худая, измученная разнообразными диетами женщина, была слишком занята собой, поэтому ни на кого больше времени у нее не оставалось.
Отец любил его, но любил также и свою работу, он мог сутками пропадать на стройке или в офисе возглавляемого им архитектурного надзора.
Отец с матерью часто ссорились. Женя чувствовал кожей, как медленно накаляется обстановка, какой осязаемо-тягучей становится тишина, повисающая в доме. Потом тишину разрывал все нарастающий шум спора, однако спокойный голос отца до детской не долетал, чего не скажешь о пронзительном визге матери. Не удивительно, что отец старался проводить дома как можно меньше времени.
От матери почти всегда исходило недовольство жизнью, часто в сочетании с агрессией. Вспышки злобы сменялись усталостью, апатией и острым чувством одиночества. Она сама приложила все усилия, чтобы сделать свою жизнь такой, она сама загнала себя в угол. Ее не понимали, потому что она сама себя не понимала.
Розалина так радовалась возможности улететь с Беннеты, покинуть эту бесперспективную глухомань, отправиться навстречу высоким устремлениям, что готова была выйти замуж за первого встречного. Первым встречным оказался Костик. Неужели она его любила безумно, страстно? Кого она обманывала?! Если раньше розовые очки влюбленности вкупе с радужными грезами о будущем создавали ауру призрачного счастья, то теперь для глупых мечтаний не оставалось времени. Во времени и заключалась главная проблема – оно стремительно, но бесцельно утекало, как песок сквозь пальцы. Оно не делало Розалину моложе и не приближало к заветной мечте о славе и известности. Розалина оказалась на чужой планете, среди этих проклятых эмпатов, зная, что все ее потаенные чувства в любой момент могут стать достоянием общества. Она даже не могла найти убежища в собственном доме, там ее встречала коренная жительница Эрлтона-2000, няня Женьки, которую она сама же и наняла. Она хотела сниматься в кино – ее не брали, она хотела быть знаменитой – ее не замечали и не ценили, она хотела быть свободной, но была по рукам и ногам связана узами брака, а теперь еще и маленьким кричащим свертком – ее сыном.
****
Эяр, несмотря на почти полную неприспособленность для жизни, был, тем не менее, густонаселенной планетой, потому что являлся перекрестком многих торговых путей. Костик с Розалиной обосновались здесь год назад, поскольку это было выгодно им обоим. Костик получил неплохой шанс для дальнейшего роста по карьерной лестнице, А Розалина, в свою очередь, поступила в Межпланетную Академию Киноискусства. Чувство безысходности посещало ее все реже. Позади остался Эрлтон-2000, превратившись лишь в один из постоянных атрибутов ночных кошмаров. Кроме того, она теперь снималась в кино. Правда, ей пока предлагали лишь эпизодические роли, но Розалина понимала, что это только начало.
- Дорогая, ты не знаешь, куда подевался мой новый галстук?
Костик метался по дому, собираясь на работу.
Розалина, уютно устроившаяся в кресле, снисходительно наблюдала за мужем. Перед ней на журнальном столике лежала копия сценария нового сериала, в котором ей предстояло сыграть роль предводительницы космических пиратов.
- До чего же вы, мужчины, не приспособлены к жизни, - томно зевнула Розалина. – Поищи в шкафу.
- Издеваешься, да? – обиделся Костик.- У меня чертовски важная деловая встреча. Я не могу опаздывать.
- А я причем?
- Странный вопрос. Ты ведь моя жена.
- К сожалению.
Кости предпочел сделать вид, будто не услышал ответа Розалины.
- Кстати, Костик, ты обещал мне позвонить в Агентство, попросить прислать нам другую няню.
- Дорогая, умоляю, только не сейчас. Мне действительно некогда.
- Тебе всегда некогда, - недовольно бросила Розалина.
- Но разве ты не можешь позвонить сама? – искренне удивился Костик.
-Почему ты всегда сваливаешь на меня все обязанности по дому? – начала раздражаться Розалина.
- Чем же тебе не нравится эта няня? Посмотри, как Женька к ней привязался.
-О Боги! – взвыла Розалина, вскочив с кресла. – Да ты посмотри на нее! Она же просто несносна, сует нос в наши семейные дела. Видеть ее не могу!
Няню, которую так невзлюбила Розалина, звали До. Она была ринеанкой, невысокой, хрупкой и подвижной зеленокожей инопланетянкой, похожей на многократно увеличенное земное насекомое. Неподготовленный человек, увидев ее, мог бы даже испугаться. Женя же свою вару любил и считал красавицей. До не понадобилось прилагать особых усилий, чтобы найти ключик к сердцу мальчика. Женя был покорен неподдельным вниманием и искренней заботой До по отношению к нему. А главное, До так и не смогла расстаться с детством. Для Жени она стала не только воспитательницей, но и другом, хранителем его тайн.
До водила Женю в космический парк развлечений и вместе с ним каталась на всех аттракционах. Они вместе летали на прогулочном катере вокруг Эяра, ходили на футбол и в кино, а дома клеили модели космических кораблей и иногда, когда оставались дома одни, устраивали подушечные баталии.
До рассказывала Жене о далеких планетах, о своей родине, Ринете, щетинчатых ринеанских гусеницах, о больших деревьях, из стволов которых добывают сладкий сироп, любимое лакомство ринеанских детей. Женя слушал няню, и воображение переносило его с одной планеты на другую.
Он катался на торбле на планете Бренна, пробовал загадочные лунные ягоды на Веллине, любовался алмазными булыжниками на Къяти, побывал в подводном королевстве на Л’идине.
Еще До учила Женю космическому этикету, и уже будучи взрослым, Женя не раз вспоминал о ней с благодарностью. Жаль, что До не смогла заменить Жене маму.
Ведь Розалина, при всей своей непутевости, произвела его на свет, и разорвать тонкие ниточки, связывающие их в единое целое, не представлялось возможным.
Розалина обращалась с сыном подчеркнуто официально, с холодной отчужденностью, словно Женя был не ее ребенком, ее плотью и кровью, а абсолютно чужим человеком. Ребенок ей нужен не был и все, что творилось у него в душе, ее не интересовало. Забота о Жене в понимании Розалины сводилась к обеспечению его едой, одеждой и игрушками. Но, хотя она и пыталась отрицать очевидное, где-то в глубине ее души, на самом дне, забытая и нарочно заваленная всяким барахлом вроде пристрастия к кино или мыслей о том, произведет ли ее новая блузка впечатление на лектора, хранилась неосознанная привязанность. Привязанность матери к своему ребенку.
***
-Мама, мама, - посмотри, какую я картинку нарисовал! – кричал четырехлетний малыш, переполненный возбуждением, вбегая в комнату.
- Очень красиво, - равнодушно, без всякого выражения на лице, ответила Розалина, даже не взглянув на рисунок.
- Мама, видишь, вот это море, здесь горы. И солнце. Это тебе.
- Спасибо, положи его на стол и отправляйся в детскую. Не мешай мне заниматься.
- Мама, а когда я вырасту, я смогу полететь на Веллин?
- Сможешь, сможешь, - отмахнулась Розалина. – Будешь делать, что захочешь, полетишь куда угодно. Иди к себе.
- Мама, а До считает, что я должен есть овсянку, чтобы вырасти, - не отставал Женя
«Да пропади она пропадом, эта До!!!»
- Слушайся няню, сынок и отправляйся, наконец, спать, - собрав остатки выдержки, попросила Розалина.
- Мама, знаешь, овсянка совсем не вкусная, не то, что лунные ягоды. Вот Ройни говорит…
- Мало ли что болтает этот Ройни, - и Розалина отвернулась к компьютеру, считая разговор оконченным.
- Мама, спросил дрожащий голос у нее за спиной, - ты правда меня не любишь, или это такая игра?
Розалина не ответила.
- До меня любит, - обиженно шмыгнул носом ребенок. – Лучше бы она была моей мамой вместо тебя.
И Женя пулей вылетел из комнаты.
Розалина долго сидела, тупо уставившись в одну точку, потом выключила компьютер. У нее разболелась голова.
Следующий эпизод