You're Nobody 'til Somebody Loves You

[selo-trekkino]

А теперь моя нынешняя головная боль
Мыло, разврат и все такое
По старой доброй традиции история начинается не с начала))
И, да. Это продолжение предыдущей истории
Треккеры, бывшие в этом году на КОНе, узнают знакомые лица))

You're Nobody 'til Somebody Loves You

Red Alert

Спустя шесть лет после гибели Юджина Оливия наконец-то решилась на смелый шаг. Она продала лондонскую квартиру, с которой было связано столько воспоминаний, и купила домик на крошечном рукотворном островке недалеко от острова Святого Мартина.



Раньше этот домик принадлежал одному очень известному профессору-энтомологу. Старик высоко ценил уединение, и поэтому предпочел поселиться на собственном острове.
После смерти профессора наследники быстро распродали коллекцию тропических бабочек, которая была смыслом его жизни, а вот дом остался. Потому что по завещанию он отошел к молоденькой экономке профессора. Говорили, будто бы между ними были не только чисто деловые отношения. Впрочем, мало ли о чем судачат злые языки.
Экономка давно уже перебралась на материк, вышла замуж. Дом, оставшийся без присмотра, постепенно ветшал, и хозяйка, наконец, решилась выставить его на торги.
Дом был маленьким, даже тесным. Но очень уютным. Перед тем, как отправиться в экспедицию на Бизерту, Оливия успела лишь немного привести его в порядок.



Она избавилась от старой мебели и разного хлама, и бывший кабинет профессора превратился в гостиную.



У Оливии было много планов. Сшить шторы, накупить кучу подушек, развесить по стенам яркие картинки в этническом стиле…
Но все это когда-нибудь потом, а сейчас Оливии было не до домашних хлопот.



Будущее рисовалось ей размытой картинкой в мрачных тонах. Своей безалаберностью она погубила все. И теперь нужно снова привыкать к одиночеству. А впрочем… Уже давно было пора расставить все точки над «ё». Не могли же вечно длиться отношения с мальчишкой, который и жизни-то еще толком не нюхал…





В тяжких раздумьях незаметно прошел вечер. Оливия попыталась встряхнуться, взять себя в руки. Надо было что-то решать, жить дальше, заботиться о ребенке. Судьба подарила ей еще один шанс стать матерью. Потерять второго ребенка Оливия просто не имела права. Ее постоянно мучили приступы тошноты, головокружения и слабости. Нечто подобное Оливия испытывала во время первой беременности, и потому сходила с ума от беспокойства.



Она вспомнила о докторе, которого рекомендовала Рэма – специалисте по проблемам вынашивания беременности при межвидовых браках.
Как его там… Оливия нашла бумажку.
- Доктор Торнтон, ЦРК, г. Снежинск. Мда, замечательное совпадение.
Хотя, конечно же, в этом не было ничего удивительного. ЦРК был крупным научно-исследовательским центром.
Оливия зажмурилась, и сделала несколько резких выдохов, словно готовясь к рывку. У каждого свои слабости, а Оливия боялась врачей.
«Нет уж, милая моя, сейчас не до твоих страхов», - укорил ее внутренний голос.
И решение было принято.
Оливии пришлось потратить еще 15 минут, чтобы связаться с диспетчерским пунктом. Зато теперь она могла выдохнуть свободно: в ЦРК была транспортная платформа а, значит, не надо было вытряхивать из сундука теплую одежду. Что? Платформа перегружена? Да, черт возьми, она готова заплатить за срочность перемещения.
Здание ЦРК было огромным, и Оливии понадобилось некоторое время, чтобы сориентироваться в пространстве. Наконец она добралась до пункта назначения.
Оливия остановилась перед стойкой регистратуры.



- Здравствуйте, чем могу помочь? – обратилась к ней девушка за стойкой.
Заученная фраза, дежурная улыбка. В Снежинске сейчас было раннее утро, и девушка отчаянно боролась со сном.



От аромата горячего крепкого кофе из ее кружки Оливию начало мутить. В последнее время она не переносила резких запахов.
- Здравствуйте, - смущенно проговорила Оливия. – я хотела бы попасть на прием к доктору Торнтону.



- Вы записаны на какое-то время? – сухо поинтересовалась девушка-регистратор.
Ей хотелось выпить кофе прежде, чем он успеет остыть, а не общаться с невесть откуда взявшейся посетительницей.



- Нет, - смущение Оливии росло, голова кружилась. – Дело в том, что мне его рекомендовали, как очень хорошего специалиста.



Девушка смерила ее снисходительным взглядом.
- Мм… интересно… Интересный выбор. Почему именно доктор Торнтон?



«Да что же это, я отчитываться перед тобой должна, пигалица малолетняя?»
Внутри Оливии начало расти раздражение.



- Это, конечно, не мое дело, - менторским тоном вещала тем временем девушка, - но, по-моему, это не самая удачная идея. Доктор Торнтон – хороший специалист, но у него просто несносный характер. Вы вскоре пожалеете, что с нм связа….
Она осеклась на полуслове.



- Спасибо за рекламу, Регина, - услышала Оливия чуть насмешливый голос у себя за спиной. Она обернулась. Перед ней стоял высокий симпатичный парень. Он выглядел сердитым, но глаза его улыбались.



Парень протянул Оливии руку.
- Доктор Кирби Торнтон, - представился он.



- Оливия Шерман.
Оливия чувствовала себя бактерией на предметном стекле микроскопа. Доктор Торнтон разглядывал ее, не стесняясь.



От его внимательного взгляда не ускользнула ни одна мелочь. Он сразу обратил внимание на темные круги под глазами Оливии, и на нездоровый серый колорит ее кожи.
Вполне достаточно для того, чтобы переключиться в режим боевой готовности.
- Пойдемте со мной, - Кирби осторожно потянул Оливию за руку, и потащил за собой по коридору, не давая опомниться.
****
- Я вас слушаю…
Но Оливия была слишком взволнована, чтобы говорить, и Кирби задал наводящий вопрос:
- Какой у вас срок?



«Откуда он знает?» - испугалась Оливия. Опасно иметь дело с человеком, который, кажется, видит тебя насквозь.
- Недель 6, приблизительно…



- Приблизительно? – глаза Кирби расширились от удивления. – Кто вас наблюдает?



- Никто, - честно призналась Оливия, практически подписав себе смертный приговор.



Кирби мрачнел на глазах. Ох, как все это ему не нравилось.
- Откуда же вы взялись, моя дорогая?
- С острова Святого Мартина. Знаете, есть такой остров в Карибском море.
- Знаю. Простите, я уже собирался прочитать вам лекцию по поводу вашего внешнего вида.
- Да, у нас сейчас настоящее пекло, - подтвердила Оливия.
- А у вас там что, докторов нет? – продолжал допытываться Кирби.
- Почему же? – как ни в чем не бывало, отозвалась Оливия. – Есть, конечно. Просто мне рекомендовали обратиться к вам.
-Неужели? – тон Кирби не предвещал ничего хорошего.
- Просто у меня были осложнения с предыдущей беременностью. Выкидыш на раннем сроке.
- Вот как? Ладно, кто вас тогда наблюдал? Мне нужен будет доступ к вашей медкарте, чтобы я получить необходимую информацию…
- Вообще-то, тогда меня тоже никто не наблюдал, - выдала Оливия, чем окончательно добила доктора… – Мы с мужем были в экспедиции на далекой планете. Там просто некому было мне помочь.



Кирби попытался собраться с мыслями.
- Это какое-то безумие. Вы потеряли ребенка, и это вас ничему не научило? Куда только ваш муж смотрел?
- Мой муж погиб, - траурным тоном произнесла Оливия.
Повисла неловкая пауза.
Простите, я не знал, - извинился Кирби.



- Это случилось шесть лет назад, - абсолютно невинным тоном уточнила Оливия. – Ребенок от другого мужчины. Случайно получилось.



- Случайно получилось?! – Кирби уже с трудом удавалось сдерживать эмоции.
- Я забыла сделать себе инъекцию контрацептива перед очередной экспедицией. Знаете, было столько неотложных дел.
- О, само собой.
Таких безответственных мамаш Кирби еще не встречал.
- Отец ребенка хотя бы в курсе?



Это была последняя надежда, но и она не оправдалась.
- Конечно же, нет. Я не хочу, чтобы он знал. Этот ребенок – только мой.
- Отец ребенка – землянин?
- Да, по-моему.
- Вы вообще хоть в чем-нибудь уверены?
- Я же не требовала с него справку с анализом ДНК, - огрызнулась Оливия.
- В вашей ситуации это было бы совсем не лишним, - устало вздохнул Кирби. – Хорошо, последний вопрос: вы хотите этого ребенка?



- Да вы хоть понимаете, что говорите? – взвилась Оливия. Глаза ее сверкали праведным гневом. – Конечно, я хочу этого ребенка.
- Вам придется очень сильно постараться, чтобы сохранить беременность.
- Я понимаю, - согласилась Оливия.
- Неет, вы пока не понимаете.
Было что-то зловещее в замечании Кирби. Оливия поежилась.
«Не слишком я круто с ней?»
-Я вас напугал? – в голосе Кирби прорезались участливые нотки. - Честное слово, это не специально. Просто мне бы очень хотелось обрести в вашем лице надежного союзника. А иначе, какой толк от моей помощи?
Кирби положил руку на живот Оливии.



Оливия вздрогнула от неожиданности.



- Не напрягайтесь так, я вас не обижу, - улыбнулся Кирби. Его улыбка была способна растопить лед в любом сердце.



И Оливия растаяла, доверилась, расслабилась. И испытала невероятное облегчение от того, что наконец-то смогла сгрузить хоть часть своих проблем на чужие плечи.
И Кирби, конечно же, воспользовался случаем, чтобы включить сканер, и продолжить осторожно выпытывать у Оливии интересующие его детали.
А интересовало его очень многое. Оливия начала терять терпение…
- Хотите посмотреть на своего ребенка? – спросил вдруг Кирби.
- А можно? – удивилась Оливия. Кажется, чему тут удивляться. Стандартная процедура. Но когда это касается лично тебя, тут уж не до шаблонов.
«Нужно», - Кирби знал по собственному опыту, что порой женщины, решившиеся на аборт, передумывали, прикоснувшись к тайне зарождения жизни. И рожали чудесных малышей. И становились лучшими матерями на свете. Лишь однажды на памяти Кирби такой метод не сработал. И это было причиной его душевной боли и тяжким бременем вины.
Кирби переключил изображение со сканера на экран монитора. Оливия замерла, о восхищения забыв дышать. Крошечный сгусток энергии, эфемерный, почти прозрачный, еще так мало похожий на человечьего детеныша, но уже такой живой и настоящий.
Ее ребенок…



*****
Кирби был абсолютно прав, когда предупреждал Оливию о том, что она пока не вполне представляет себе всей серьезности своего положения . Проведя в клинике пару часов, и испытав на себе все прелести последних достижений медицины, Оливия мечтала лишь об одном: поскорей оказаться дома.
Но, к сожалению, у Кирби на нее были совершенно иные планы.
- Вы, конечно же, понимаете, что я просто не имею права оставить вас без круглосуточного медицинского наблюдения. С моей стороны это было бы преступлением…
Оливия уже была готова впасть в отчаяние, но вдруг у нее появилась идея. Призрачный шанс, но чем черт не шутит.
- У меня племянница в ЦРК работает. Делия Сандерс. Вы, наверное, ее не знаете…



-Почему же, - возразил Кирби.- Немного знаю. Ну, если Делия будет не против, то я, пожалуй, соглашусь на дневной стационар.
Делия была не против.
- Конечно, Кирби, как скажешь. Без проблем, все сделаем. Гулять на свежем воздухе, побольше отдыхать и не волноваться. Все будет в лучшем виде.
Кирби улыбнулся про себя. Оливия надеялась на поблажку со стороны Делии? Святая простота…


В качестве послесловия: насчет кофе я Регину хорошо понимаю. Самой все время приходится пить холодный чай

Превратности фортуны

Доктор Янг отключил ДНК-секвенсер.
«До чего же еще не совершенна современная наука», - с тоской подумал он.



Про таких, как доктор Янг, говорили: «фанатики». Для него не было ничего важнее, чем пары оснований, и их последовательность в цепочке ДНК. Он не всегда помнил, какой сегодня день недели, но мог, не задумываясь, назвать кодон, кодирующий каждую из аминокислот.



Холодный ум, непогрешимая логика. Ученых на Килуччи боялись даже больше, чем политиков. Пока политики сводили друг с другом, который век подряд выясняя, что выгодней для Империи – «тихая война» или открытое наращивание военного потенциала за счет имеющихся в арсенале военных технологий, ученые просто работали. Они творили научные чудеса на благо Империи, не считаясь ни с чем и ни с кем.
Доктор Янг был знаменитым на всю Империю генетиком.



Мировую славу ему принесли эксперименты с контролируемыми мутациями генов разумных организмов с целью усовершенствования каких-то определенных признаков, свойственных данному индивидууму, или привития новых признаков, для него не характерных.
Это была «тихая война» в чистом виде. Эксперименты на ничего не подозревающих жителях развивающихся планет. Радиация, химические мутагены, вирусные агенты… Правительство всегда щедро финансировало исследования доктора Янга, потому что их целью было создание суперлюдей – сильных, выносливых, послушных солдат, преданных Империи до последнего вдоха.



Но доктор Янг пошел еще дальше. И в этом ему помогло недавнее открытие имперских инженеров – генератор временных тоннелей. Теперь доктор и его команда могли безнаказанно перемещаться не только в пространстве, но и во времени, собирая генетический материал для своих исследований.
Они провели целый месяц, изучая первобытных обитателей одной из планет. Доктор Янг не скрывал своего восхищения – какая удачная находка. Инстинкты, и никаких тебе этических терзаний. Инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода. Неоценимые качества для суперлюдей.
А теперь исследования были закончены, и пора бы найти новую цель, но вот незадача: подвел пресловутый генератор временных тоннелей. Машина пару раз чихнула – и выбросила корабль из временного потока в неположенном месте. Инженеры лишь разводили руками – экспериментальная модель. И требовали несколько недель на устранение неисправностей.
Незапланированная задержка выводила доктора Янга из себя. Он чувствовал, что недалек от цели, что приближается тот день, когда его суперлюди заступят на боевые дежурства на всех аванпостах Империи.



Послышалось тихое шуршание открывающейся двери, и в лабораторию вошел капитан корабля.



- Докладывайте, - доктор Янг повернулся к капитану.



- Мы вышли на орбиту планеты. Система маскировки функционирует без сбоев. Временной промежуток определен – 25-й век по местному летоисчислению. Начата стандартная процедура биосканирования.
- Результаты?
- Пока никаких.
- Продолжайте сканирование.
По иронии судьбы, корабль оказался недалеко от Земли, планеты, которую килуччийские исследователи предпочитали обходить стороной с тех древних времен, когда Земля еще была планетой с низким уровнем развития.
Идеологи «тихой войны» дважды потерпели разгромное поражение, пытаясь проводить свои эксперименты на Земле. В первый раз - потому что не имели понятия, что Земля находится под защитой ООП, а во второй раз – благодаря мышиной возне в правительственных кругах, когда противники «тихой войны» подделали данные отчета – и группа исследователей была послана на Землю, как на совершенно беззащитную планету. И снова была разоблачена. Противники «тихой войны» все рассчитали верно – после двух неудач, повлекших за собой громкий скандал и масштабное разбирательство с ООП, правительство Килуччи практически полностью прекратило финансирование научных исследований.
Но все возвращается на круги своя – и теперь, спустя много веков, килуччийские ученые снова начали пользоваться поддержкой и расположением правительства. «Инвестиции в науку – это инвестиции в будущее», - смекнули в правящих кругах. И не жалели средств на научные изыскания.
- Что ж, дорогая моя, попытаемся извлечь выгоду из сложившейся ситуации, - обратился доктор Янг к своей ассистентке.



Вэлери оторвалась от экрана компьютера:
- Мне кажется, мы и так достигли замечательных результатов. Ваша последняя модель суперчеловека превзошла все ожидания.



- Вэл, я понимаю, что ты устала от всех этих скитаний по отсталым планетам, и тебе хочется вернуться домой, в цивилизацию, но поверь моим инстинктам: есть что-то, какая-то важная недостающая деталь, которая пока недоступна моему пониманию. Просто нужно немного терпения и упорства…



Вэлери молчала.



- Что-то не так? – доктор Янг заметил настороженность девушки.
- Меня волнует безопасность экспедиции, - призналась Вэлери.
- О, понимаю, - снисходительно улыбнулся ученый. – Но, честное слово, тут просто не о чем волноваться, моя дорогая. Все будет хорошо. Космическая полиция, с ее примитивным техническим оснащением, не сможет помешать нашим планам. Им нас не обнаружить, и не поймать.
- Надеюсь, - улыбнулась Вэлери. Она поднялась со своего места, и сделала несколько шагов по лаборатории, чтобы размяться после бдения за компьютером. Остановилась перед резервуаром с прототипом суперлюдей.



Доктор Янг внимательно наблюдал за ней.
- Значит, тебе нравится мое новое творение? – поинтересовался он как бы невзначай.



- Она прекрасна. Само совершенство, - Вэлери задумчиво провела рукой по стеклу.
- Хочешь, я назову новую модель в честь тебя? – доктор не выпускал свою ассистентку из поля зрения. - Вэл-1, это звучит…
Вэлери не прельщала подобная идея, но она пыталась сохранять невозмутимый вид, ибо спорить с профессором – себе дороже.
- Мне кажется, это немного нескромно, - заметила она.



- И совершенно напрасно, моя дорогая, - самодовольно улыбнулся доктор Янг. – Художники часто посвящают картины своим музам. Ну, а я посвящу тебе детище всей своей жизни. Муза моя.



Он подошел ближе, обнял Вэлери за плечи, прижал к себе.
- Ты далеко пойдешь, милая, - шептал он ей на ухо. – Ты молодая, у тебя смазливая мордашка, и острый ум. Ты – хороший генетик, и я могу доверять тебе самые сложные задания. У нас с тобой прекрасное будущее, всеобщее признание и почет.



Тут доктор изменился в лице, и в его голосе зазвучали стальные ноты.
- Но если ты когда-нибудь попытаешься перейти мне дорогу – я тебя уничтожу. Раздавлю, как букашку, или разберу на атомы. Какая прекрасная смерть - пожертвовать собой ради науки, не правда ли?
Его пальцы больно впились в плечо Вэл. Глаза обжигали ядовитой злобой. Но ни один мускул не дрогнул на лице девушки.
Чтобы выжить в жестоком мире науки, нужно было иметь стальные нервы и железную хватку. И все время быть начеку. Чуть зазеваешься – и тебе конец. Конкуренты сотрут тебя в порошок.
Доктор разжал пальцы. На плече Вэлери остались четыре красные полоски.
- Мне нужно вернуться к работе, - попросила девушка.



Безумная Марта




- Я хорошо помню тот день, когда вы впервые появились в приюте. Ты была совсем еще крошечная, маленький красный комочек, и кричала так, что тебя никто не мог успокоить. А Делия молчала, смотрела на всех хмуро, исподлобья. И долго потом не издавала ни звука, мы уж грешным делом подумали, не немая ли она. Но она просто ушла в себя, отгородилась невидимой стеной, отказывалась от еды, отворачивалась, когда с ней пытались разговаривать, брыкалась, когда ее хотели взять на руки. А ведь ей тогда еще и годика не было.
Женщина тяжело вздохнула. В комнате было темно, и Мизати не могла толком разглядеть свою собеседницу. Только неясный силуэт на фоне окна, и голос – тихий, как шелест осенних листьев. Голос человека, уставшего от жизни.



- Да, твою сестру зовут Делия, - продолжила женщина, похожая на привидение. – Очаровательная малышка с голубыми глазами в пол-лица. Слишком серьезная для своего возраста, слишком рассудительная, слишком независимая. Мне кажется, она и плакать-то даже не умела. Если падала – то вставала, и шла дальше. Если обижали, то опускала голову, и упрямо сжимала губы, а если лезли с кулаками – то давала сдачи.
Она была для меня как дочь. Конечно, нельзя заводить любимчиков, но что уж тут поделаешь, дело прошлое. Мне было больно наблюдать за тем, как Делия взрослеет без материнской заботы и поддержки. Тебе, милое дитя, этого не понять, тебя рано забрали в семью.
Последние слова женщина произнесла так, словно обвиняла Мизати в том, что ей повезло больше, чем сестре.



- Я тогда надеялась, что твои родители удочерят и Делию, но они не были уверены, что им хватит сил вырастить вас обеих. У меня даже возникала мысль о том, чтобы удочерить Делию самой. Но возраст, и все такое… Сейчас жалею – может и не пришлось бы коротать остаток дней в доме престарелых. Я всю свою жизнь посвятила приюту, детям, собственной семьей так и не обзавелась…
Она неожиданно вздрогнула и замерла в неестественной позе, охваченная приступом невыносимой боли.. Мизати бросилась было к ней на помощь, но женщина остановила ее движением ладони.



Несколько тревожных секунд ожидания, которые показались Мизати вечностью.



Потом послышался сдавленный стон, и женщина обмякла в кресле. Голова ее повисла безвольно, как у тряпичной куклы.



Вот тут уж Мизати испугалась по-настоящему. На трясущихся ногах она подошла к женщине, осторожно потрясла ее за плечо. Ответа не последовало. Воображение рисовало страшные картины, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Надо бежать, звать на помощь.





Мизати повернулась к двери,
- Не стоит беспокоиться, девочка, - услышала она слабый голос за спиной. – Мне уже лучше. И мы еще не закончили наш разговор, не так ли? Ты хотела меня еще о чем-то спросить?
Мизати послушно вернулась на место, хотя не была уверена, что поступает правильно.
- А когда мою сестру удочерили? – спросила она. Голос еще дрожал от волнения.



- Делии исполнилось семь лет, когда к нам в приют приехала семейная пара с Земли. У них уже было несколько приемных детей, они участвовали в какой-то межпланетной благотворительной программе. Женщина, маленькая, с короткими желтыми волосами, улыбчивая такая, и ее муж – серьезный, неразговорчивый. К сожалению, я не запомнила, как их звали – у меня плохая память на имена. Я знаю только, что женщина та работала на Снежинском космодроме. Это крупнейший космодром на Земле, один из наших выпускников как-то проходил там стажировку… Извини меня, девочка, я бы рада тебе помочь еще хоть чем-то, но увы. Десять лет назад я не могла тебе сказать и такой малости, боялась потерять работу. Работа была смыслом моей жизни. Дети были моей семьей. Несколько месяцев назад меня прогнали на пенсию. Решили, что слишком старая стала. Избавились, как от ненужного хлама.
Неприкрытая душевная боль рикошетом отзывалась в сердце Мизати. Хотелось реветь, но слез не было.



- Ну, ничего, мне недолго уже осталось, - подвела итог ее собеседница.
И вдруг повернулась лицом к Мизати. Впервые за все время их общения. Лицо ее было изборождено глубокими морщинами. Глаза казались бесцветными и безжизненными, но вдруг в них вспыхнули огоньки надежды.



- Девочка, пообещай мне, что ты найдешь Делию. Я хочу, чтобы моя малышка была счастлива, - проговорила женщина с придыханием, почти шепотом, словно в горячечном бреду.
Мизати на секунду опешила от такого напора, но постаралась взять себя в руки.
- Конечно же, я очень постараюсь, - поспешила уверить она женщину.
Но та ее уже не слышала, погрузившись в мир собственных грез.
****
- Подождите, пожалуйста!
Мизати обернулась. Перед ней стояла девушка ростом с ноготок, в униформе сиделки.



- Надеюсь, сумасшедшая Марта ничего такого вам не наговорила? – спросила девушка.



- Сумасшедшая Марта? – удивилась Мизати.
- Да, ее так прозвали, давно уже, - подтвердила девушка.
- Не беспокойтесь, мы просто немного поговорили.



Девушка виновато улыбнулась.
- Хорошо. Она действительно не в себе в последнее время. Дегенеративное заболевание нервной системы в финальной стадии. Но она так просила, чтобы мы разыскали вас. Это ваша знакомая?



- Не совсем, - смутилась Мизати. - Просто когда-то она заботилась о моей сестре, и я ей за это благодарна.



- Понимаю, - девушка не стала требовать у Мизати подробности.
- Скажите, я могу чем-нибудь помочь? – для Мизати это было очень важно.



- Помочь? – девушка глянула на Мизати снизу вверх. – Ей сто четыре года, тридцать из которых она страдает неизлечимым, медленно прогрессирующим заболеванием, которое постепенно разрушает ее мозг, причиняя неимоверные страдания. Я не знаю, сколько ей осталось жить – несколько недель или месяцев. Единственное, чем вы можете ей помочь – это взять на себя заботу о похоронах. Чтобы душа безумной Марты наконец-то нашла успокоение.



- Конечно, вы можете на меня рассчитывать. Я сделаю все, что в моих силах, - заверила девушку Мизати. – Запишите мои координаты, и звоните, когда понадобится, в любое время…



Девушка просветлела. Она искренне переживала за судьбу своих подопечных, и всегда радовалась, если могла хоть чем-то им помочь.
****
Безумная Марта умерла через две недели. Мизати еще дважды навещала ее в доме престарелых, но бедная женщина уже никого не узнавала, и ни с кем не разговаривала.
Мизати сдержала свое обещание. Она забрала урну с прахом безумной Марты, и заказала поминальную службу в одном из монастырей на Къяти.
Монастырь этот по праву считался древнейшим на планете. Здесь молились за спасение души всех странников звездных дорог, вне зависимости от их вероисповедания.
Служба была скромной и торжественной одновременно. Живые огоньки свечей, запах благовоний, от которого немного кружилась голова, животворящие слова молитвы, сливающиеся в единую плавную мелодию, проникающую в самые дальние закоулки души, приносящую радость и умиротворение.
Безумную Марту похоронили недалеко от монастырских стен, на небольшом кладбище.
На Къяти не было никакой другой растительности, кроме разноцветных лишайников. Неприхотливых, привыкших к местному неласковому климату. Мизати рассыпала по камням споры, которыми с ней поделились биологи. Через пару месяцев серые камни покроются цветным ковром. Через пару месяцев, а, может, быть, и раньше. К возвращению Мизати. К возвращению с Земли…





What’s Wrong 18+


Музыкальное сопровождение

Мир дрожит от невидимых слез,
Эту горькую соль не осушишь.
Слышу SOS, исступленное SOS –
Одинокие мечутся души.
Ю. Друнина





Оливия закрыла воду и выбралась из ванны. Немного подсушив волосы полотенцем, она остановилась перед зеркалом, чтобы полюбоваться своим отражением.



Оливия всегда гордилась своим идеально сложенным телом, и считала почти преступлением прятать его под большим количеством одежды.



Наверное, это был зов крови. На родной планете Оливии женщины обычно ограничивались набедренной повязкой, и считали подобный внешний вид верхом приличия.
На Урмии лучшим нарядом женщины была глянцевая кожа и упругое тело. Ну в самом же деле, когда молодому войну приходила пора выбирать себе невесту, он выбирал из всех кандидаток ту, у которой бедра круче, да грудь выше, а не ту, у которой самая яркая набедренная повязка. Красивая, а, значит, здоровая невеста была залогом крепкого потомства. В мире, где побеждал тот, у кого больше палка и крепче кулаки, не было времени на долгие ухаживания.
Конечно же, Оливия с детства воспитывалась в цивилизованном обществе, и принимала, как должное, его моральные устои и этические нормы. Но была в ней частичка дикой, необузданной, страстной и даже немного безумной жительницы Урмии. Та самая искра, сводившая с ума сильную половину человечества. Часто эта скрытая часть ее естества прорывалась наружу на уровне неосознанного – и Оливия искренне не понимала, почему мужчины на нее так пялятся. Просто та плавность, раскованность движений и скульптурное совершенство тела возбуждали желание во многих самцах вида Homo sapiens.



Но все они получали от ворот поворот, потому что видели в Оливии лишь объект для удовлетворения своих физиологических потребностей. Оливия считала их жалкими рабами необузданных страстей. Они не вызывали у нее никаких чувств, кроме жалости.
Оливия полюбила Юджина Шермана, потому что он поклонялся тому же божеству, что и она – археологии. Потому что он был умен, и потому что он, казалось, не замечал неприкрытой сексуальности Оливии. И не попытался склонить ее к интимной близости после первого дня знакомства.
Юджин ценил живой ум и профессионализм Оливии. И позволил ей занять должность своей ассистентки. И доверил ей самое дорогое – свои мечты, которые многим казались безумными. И позвал ее с собой на поиски загадочного Лунного Города. И прошел с ней через все тяготы и лишения суровой экспедиционной жизни на планете вечного холода, и ощутил радость победы, когда существование Лунного Города было доказано научно.
И не сразу к ним двоим пришло понимание: незачем разделять неразделимое. Рука об руку они прошли через все испытания, и стали единым целым. Одно призвание на двоих, одни мысли, одни чувства, один пульс, одно дыхание…
Когда Юджина не стало, Оливии тоже не хотелось жить. Внешне она оставалась все той же Оливией Шерман, милой и обаятельной. Но внутри нее словно перегорела лампочка. И погас свет. И жизнь превратилась в бессмысленную череду дней.
Так прошло шесть долгих лет.
А потом вдруг появился дерзкий молодой мальчик, студент первого курса. И он как-то признался ей, руководительнице полевой практики, что с детства бредил археологией. И Оливия, конечно же, решила, что это хитрый стратегический ход с целью добиться ее особого расположения, и получить хорошую итоговую оценку.
Но они зацепились языками, и проболтали до утра. И случайно обнаружили, что у них гораздо больше точек соприкосновения, чем они предполагали.
Найт не ждал от Оливии особой милости. Он был талантливым мальчиком, и привык всего в жизни добиваться самостоятельно. Ему просто нравилось быть рядом с Оливией, делиться с ней своими мечтами. Слышать ее голос, чувствовать ее теплое дыхание рядом со своей щекой, когда она (случайно ли?) вторгалась в зону его личного пространства, вдыхать почти неуловимый аромат ее кожи, нагретой солнцем.





И Оливия взяла его с собой в экспедицию. Круг замкнулся.
Оливия постепенно оттаяла, и впустила Найта в свою жизнь. И жизнь наполнилась новыми красками.



Им было хорошо вдвоем. Найт, открытый, жизнерадостный мальчик, был полон идей, и заражал ими Оливию. Оливия вспыхивала, как спичка, и загоралась.
Но еще больше она загоралась от его прикосновений.



С того самого момента, когда Найт впервые перешел черту дозволенного в отношениях наставник-ученик.
Просто вечер был таким теплым, а ее губы были так близко…

Найт стал наставником Оливии на пути в мир света и радости.







Он щедро делился с ней душевным теплом, отдаваясь ей целиком, без остатка, растворяясь в ней, отзываясь эхом по проводам ее нервов, сладкими мурашками по всем болевым окончаниям.



Оливия таяла под его руками, почти теряя сознание от прикосновения к самым чувствительным точкам. Она подчинялась ему слепо, безрассудно, безоговорочно, изнемогая от нежной истомы, отдаваясь на откуп его самых невероятных фантазий.
Она доверяла ему так, как доверяют лишь любимому человеку, открываясь ему до самого дна своей души.



Она любила его, любила такого, как есть, любила здесь и сейчас, не вспоминая о прошлом. Не думая о будущем.





Был только день сегодняшний, но он неожиданно превратился во вчерашний…
Оливия провела рукой по животу. Скоро беременность полезет на нос, округлившиеся формы невозможно будет скрыть от окружающих.





Да и не вечно же ей отсиживаться в убежище…
Надо решиться на серьезный разговор с Найтом…
Оливия вдруг почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Голова закружилась. Оливия опустилась на бортик ванны, чтобы переждать неожиданный приступ слабости.





Как же все непросто в ее жизни…





****
Оливия заварила ароматный травяной чай,



но не успела сделать и глотка, как на кухне появилась Делия. Она обвела свою тетку взглядом, а потом выдала:
- Ливви, ты неважно выглядишь.



- Это диагноз? – фыркнула Оливия. Зря она согласилась пожить в семье племянницы.



- Это повод кое-кому наябедничать, - сообщила Делия. – И уж тогда будет диагноз.
- Делька, ты в кого такая противная? – Оливия изо всех сил старалась свести разговор к шутке. За Делией ведь не заржавеет – и через несколько минут прискачет Кирби, который просил звонить ему при малейшем поводе к беспокойству.



- В маму, - Делия задумалась на мгновение. – И в папу. Оливия ты что, в ванной перегрелась?



- Не перегрелась, - пробурчала Оливия. – Все в порядке. Хочешь чаю?
- Хочу, пожалуй, - Делия достала еще одну чашку.



Оливия предприняла еще одну попытку перевести разговор с племянницей в мирное русло.
- Дель, я все собираюсь у тебя спросить: вы с Кирби давно знакомы?



- Давно… С самого детства.
- Как это с детства? – Оливия чуть чашку из рук не выронила.
«Вот это я влипла….»
- Мы же с ним выросли в одном приюте. Правда, потом меня удочерили, а Кирби так и не посчастливилось найти приемных родителей. Мы с ним постоянно находились на осадном положении «двое против всех». Я была слишком упрямой, а он – слишком правильным. Нас даже звали «жених и невеста».



И тут Делия вспомнила еще кое-что.
- Ливви, а помнишь, ты в прошлом году к нам в гости приезжала с таким милым молоденьким мальчиком. И имя у него было… звонкое. Найджел, кажется… Не он ли, случайно, отец твоего ребенка.
- Случайно он, - нахмурилась Оливия.
- А почему вы расстались? Он тебя чем-то обидел?
Оливия молчала. Делия почувствовала, что влезла, куда не просили, и попыталась сгладить неловкость.
- Оливия, это, конечно, не мое дело. Но если я могу чем-то помочь…
- Да чем тут поможешь, - вздохнула Оливия. – Я просто не хочу портить мальчику жизнь.



Нет, я понимаю, все было прекрасно, романтика, любовь без обязательств. Но Найт еще слишком молод, и заслуживает лучшей участи, чем жениться по залету на вдове престарелого профессора.
- Оливия, а ты спросила, что думает Найт по этому поводу?
-А смысл? – устало улыбнулась Оливия. – Он у нас мальчик благородный. Нет, я слишком его люблю, чтобы заставить страдать. И давай не будем больше об этом, хорошо?



Делия нехотя отступила.
Дальше чаепитие проходило в полнейшей тишине. Оливия пыталась отвлечься от грустных мыслей, а Делия решала, стоит ли ей позвонить «другу детства» или обойдется.


Элегия 18+

audiopoisk.com/track/no/mp3/bravo-ispolnaet-vst...
(это не совсем фон, это то, что вдохновило меня на название - нажимаем "прослушать песню")
Большое спасибо Анюте (morskaya smalta), которая предложила мне тему про родителей Найта, и Оле (Yuki1974) за ее идею с католическим приютом

Первый вздох любви –
это последний вздох мудрости
Энтони Брет

- Знаешь, дорогой, мы с папой считаем, что тебе пора уже остепениться.
- Вот как? – в глазах Найта зажглись колючие огоньки раздражения. – И что бы это значило?
- Мы подобрали для тебя подходящую невесту, - ничуть не смутилась миссис Эверет. – Лили Скай, дочь наших друзей. Ты, наверное, ее помнишь?
- А как же, - скривился Найт, восстанавливая в памяти образ прыщавой угловатой девушки-подростка с волосами, похожими на солому.
- Ну-ну, не фыркай, - осадила его мать. – Лили сейчас стала настоящей красавицей. И она – завидная невеста. Ваш брак будет выгодным для наших семей. К тому же, у отца Лили есть нужные связи в университете, и он мог бы поспособствовать твоему переводу на факультет экономики…
- Через мой труп, - категорично заявил Найт.
- Найджел, сынок, не упрямься, - продолжала увещевать его миссис Эверет.- Тебе нужна хорошая профессия, настоящая. С перспективами. Что там твоя археология? Пожалуйста, выбрось из головы эту блажь…
«Блажь, говоришь… Не ты ли в детстве мечтала о балетной школе? Но строгий папаша сказал, как отрезал: экономический колледж. Да, ты всегда была послушной девочкой… А я – оболтус».
Раздражение Найта росло с каждой минутой.
- Мама, ты уже давно должна была смириться с тем, что у меня своя собственная жизнь, в которой все решения я принимаю самостоятельно, - тщательно расставляя паузы и акценты, проговорил Найт. - Я, конечно, благодарен вам с папой за счастливое детство…
Его упрек острым ножом вонзился в сердце миссис Эверет. Она побледнела, потом пошла красными пятнами. Она считала себя образцовой матерью, которая всегда лучше знает, что нужно ее детям.
- Мы хотели, как лучше! – миссис Эверет не заметила, как ее голос сорвался на высокие ноты. Где же ее хваленое самообладание?
- Лучше для твоего ущемленного самолюбия? – ядовито поинтересовался Найт.
Родители воспитывали его в строгости.
Отец Найта, Роджер Эверет, был юношей нахальным и упорным. Всего в жизни он добился сам. Кроме того, Роджер слыл знатным повесой и покорителем женских сердец, о его любовных похождениях судачил весь Лондон. Роджер обладал особенной, почти гипнотической способностью сводить с ума слабый пол одним даже взглядом. Он не обещал никому из своих любовниц верности до гробовой доски, но тем было достаточно и мимолетных мгновений, крошечных осколочков счастья, больно ранящих, но вместе с тем, дарующих наслаждение, порой граничащее со стыдом. Он проповедовал философию свободной любви; он принадлежал все своим женщинам одновременно, и в то же время, никому.
Мать Найта, Бетани Вивитт, являлась сосредоточием всех благодетелей. Она была умна, хороша собой, и имела приличное состояние. Про нее говорили, что она - старая дева, и что на мужчин она смотрит, как на пустое место. Еще ходили слухи, что она помолвлена с каким-то миллионером, деловым партнером ее отца.
Роджер был главным инженером на заводе, принадлежащем отцу Бетани. Бетани заведовала бухгалтерией. Они встречались на еженедельных планерках, и иногда – в столовой, в обеденный перерыв, когда Бетани проплывала мимо Роджера, погруженная в мечты, чтобы заказать свой обычный кофе со сливками.
Роджер славился своей самонадеянностью. Он свято верил в то, что для него не существовало недосягаемых вершин.
Роджер решил соблазнить Бетани на спор, оценив ее невинность в ящик дорогого коньяка.
Он пытался подкатывать к девушке то с той, то с этой стороны. Присылал ей роскошные букеты и коробки конфет: разведка донесла, что единственная слабость «железной леди» - это шоколад. Он приглашал Бетани в театр и на концерты классической музыки, на которых сам засыпал через пять минут от начала. Он гулял с Бетани по парку, вместе с ней кормил надоедливых белок, и пил молочный коктейль через трубочку.
Никогда еще Роджеру не приходилось прилагать столько усилий, чтобы затащить девушку в постель.
Бетани благосклонно относилась к его ухаживаниям и подношениям, ей было приятно внимание Роджера, но она считала, что это – еще не повод для более близких отношений. Как всякая девушка, дожившая до 30 лет, но так и не вкусившая плода любви, она боялась что-то менять в своей жизни.
Так прошел месяц, а потом и второй. Приятели Роджера начали ехидно интересоваться, где их коньяк. Роджер потерял покой; по ночам перед его глазами появлялась одна и та же картина: Бетани, извивающаяся в его объятиях. Ее сладкие стоны слышались так явственно, что он почти терял рассудок.
К концу третьей недели Роджер был уже практически невменяем.
Но тут ему наконец-то представился подходящий случай.
Роджер и Бетани присутствовали на благотворительном вечере, организованном в заводском банкетном зале. Мероприятие было на редкость скучным, и Роджер пригласил Бетани прогуляться по пустым коридорам административного здания завода. Бетани с легкостью согласилась. Шаги гулким эхом отзывались в настороженной тишине. Плафоны на потолке светили в полсилы. Вокруг не было ни души. Чем не повод для романтики?
Роджер как бы между прочим обнял Бетани за талию. Девушка не отстранилась. Для Роджера это стало сигналом к действию. Он придвинулся ближе. Еще пара шагов…
Роджер боялся, что не сможет обуздать свои инстинкты, и начнет срывать с Бетани одежду прямо в коридоре. А вот и дверь его рабочего кабинета. Наконец-то. Роджер приложил большой палец к сканеру, чтобы открыть замок.
- Одну секунду, моя дорогая, - прошептал он и втолкнул девушку внутрь.
Крышка мышеловки захлопнулась. Бетани замерла от страха.
Роджер навалился на нее всем телом. Его губы покрывали лицо Бетани поцелуями, руки бесстыдно шарили по телу, обтянутому тонкой материей платья.
- Пусти меня, пусти, - умоляла девушка.
Руки Роджера нащупали молнию платья. Но та все не желала поддаваться. Роджер дернул, что было мочи, раздался треск, и остатки шикарного творения известного модельера упали к ногам Бетани.
Роджер повалил девушку на ковер.
Им овладело безумие, которое будет стоить ему свободы, а, может, даже и жизни. Внутренний голос, призвав на помощь жалкие остатки здравого смысла, умолял остановиться за несколько шагов до запретной черты. Но желание утопило Роджера с головой, не оставив шанса на спасение.
Бетани сопротивлялась из последних сил, но Роджер не обращал внимания на ее слезы и мольбы. Он был груб и настойчив, и в мгновение ока лишил Бетани последних иллюзий относительно себя и справедливости жизни.
Казалось бы, Роджер добился желаемого, но почему-то не испытал морального удовлетворения. Что-то тяжелое, пока не осознанное, темными хлопьями выпало в осадок в его душе. Нет, это был не страх за свою шкуру, бывал он в переделках и покруче.
«Неужели чувство вины? Так странно…»
Роджер нашел взглядом Бетани.
Она сидела в углу, прикрываясь разодранным платьем, и тихонько всхлипывала, размазывая по лицу слезы. Она была такой беззащитной, и такой искренней.
Роджер подошел к ней, обнял за плечи и пробормотал:
- Ну, чего ты хнычешь, дурочка? Я же люблю тебя.
Бетани могла сдать Роджера в полицию, но вместо этого согласилась стать его женой (к вящему неудовольствию своего строгого папочки).
Их семейную жизнь вполне можно было назвать счастливой. Роджер, если и погуливал, то втайне от своей благоверной.
У них родились три очаровательные девочки, одна за другой. И лишь через десять лет совместной жизни Бетани порадовала Роджера долгожданным наследником.
Мальчика назвали Найджел, что в переводе означало «чемпион».
Подрастая, Найджел все больше начинал походить на отца. Та же огненно-рыжая шевелюра, те же зеленые глаза с хитрыми искорками. В пять лет он однажды вернулся из детского сада, и заявил, что влюблен, и собирается жениться.
- Не рано ли ты начал волочиться за юбками? – усмехнулся тогда Роджер. Бетани молчала.
Она вспомнила о своей девичьей чести, растоптанной во имя глупой бравады. Ее сын не должен повторить ошибок Роджера. Нужно принимать меры, пока еще не поздно.
Меры были жестокими, даже иезуитскими. Католическая школа-интернат для мальчиков, куда Найджела отправили, едва ему исполнилось шесть лет.
Каждое мгновение жизни было регламентировано внутренним распорядком Строжайшая дисциплина и беспрекословное повиновение. Никаких вольностей и шалостей. Единственным доступным развлечением оставалось чтение. При монастыре была хорошая библиотека, но не привычное электронное хранилище информации, а огромный зал, заставленный стеллажами с хорошо сохранившимися репликами древних бумажных изданий. Чтобы дотянуться до верхних полок, приходилось использовать лестницу, поэтому выбор новой книги для Найджела был сродни настоящему приключению. Никогда не знаешь, какая книга попадет тебе в руки, какая история будет будоражить твое воображение. Больше всего Найджелу нравились книги о путешествиях, и о тайнах древних цивилизаций. Чтение позволяло ему хоть на какое-то время забыть о скучной серой действительности.
После окончания школы Найджел впервые проявил характер. Он заявил, что устал от учебы, и что высшее образование пока не входит в его планы. Родителей этот демарш сына, с виду тихого и послушного мальчика, привел в ужас. У них относительно Найджела уже имелись далеко идущие планы. Согласно этим планам, Найджел со временем должен был встать у руля семейного бизнеса. А для этого было необходимо продолжить обучение в одном из самых престижных университетов.
Но Найту претила мысль о том, чтобы потратить лучшие годы жизни на скучную зубрежку, а потом всю жизнь протирать штаны в душном офисе. Он выбрал подходящее время, закинул в маленький рюкзачок самые необходимые пожитки, и незаметно исчез из дома, не попрощавшись с родителями.
Он ушел в неизвестность, чтобы попробовать жизнь на вкус, жизнь настоящую, нерафинированную, без прикрас. Найт скитался по Галактике, чувствуя себя узников, вырвавшимся на свободу после долгих лет заточения. Для него все было впервые
Были приключения, не всегда приятные, новые знакомые, не всегда трезвые, случайные заработки. Были женщины в привокзальных кабаках, были соблазны пуститься во все тяжкие…Впрочем, Найту всегда хватало благоразумия, чтобы не совершать поступков, в которых после пришлось бы раскаиваться.
Через полгода Найта позвали в археологическую экспедицию в качестве подсобного рабочего. Найт погнался за новыми впечатлениями, и вдруг понял, что это – его судьба. Романтика палаточного лагеря, свежий воздух, постоянное предвкушение тайны, открытия, чуда…Вечерами – песни под гитару у костра. Что? За это еще и деньги платят?!
Это вам не офисный муравейник. Найт твердо решил, что будущим летом обязательно подаст документы на факультет археологии…
Послышались восторженные вопли – танцовщица у шеста скинула с себя очередную деталь одежды.



Найт огляделся вокруг с легким недоумением, словно очнувшись после гипноза. Что они вообще делают в этом сомнительном заведении?



- Какие формы! – восхищенно выдохнул Лари, вторя общему одобрительному гулу.



– Какая пластика!





- Не вижу ничего особенного, - пробурчал Найт.



- Не нравится мне твоя кислая физиономия, - заметил Лари. - Мы ведь пришли сюда, чтобы немного отдохнуть и расслабиться.



- Прости, Лари, настроение не то, - признался Найт.



- Ну, давай, приятель, выкладывай, что у тебя стряслось? Неужели с Оливией поссорились? – выдвинул предположение Лари.



- Не поссорились, - еще больше помрачнел Найт. – Она просто пропала.
- Как это пропала? – удивился Лари.
- А вот так. В институте сказали, что она взяла отпуск, дома ее нет, телефон отключен. Где искать – неизвестно.



- Да, дела… - протянул Лари. - А я думал, что у вас все хорошо.
- Было хорошо, - вздохнул Найт. - Когда выбрались из чертова подземелья, то пребывали в состоянии эйфории. Наконец-то свобода, свежий воздух, солнце…



- Ага. И именно поэтому вы закрылись вдвоем в своей каюте чуть ли не на целые сутки. Так что мы волноваться даже начали – живы ли вы там вообще?
- Ну, соскучились просто. Дело молодое… - пожал плечами Найт.
- Понятно, - деликатно хмыкнул тактичный Лари.



- А потом вдруг Оливию словно подменили. Она стала какой-то задумчивой, даже рассеянной. Молчала, грустила. В ответ на все вопросы отшучивалась. Мне даже показалось, что она отгородилась от меня невидимым щитом. Я тогда все эти странности списал на стресс и усталость. Все-таки натерпелись мы с Оливией порядком…
После возвращения на Землю, Оливия сказала, что ей нужно побыть одной – и пропала совсем.



- Да уж, это, по меньшей мере, неожиданно. Оливия, конечно, дама эксцентричная, но не до такой же степени… Вы с ней точно не поссорились?
- Не знаю уже, что и думать. А вдруг я ее обидел, и сам не заметил?
- Не говори ерунды. Если бы ты обидел Оливию, то сидел бы здесь сейчас с расцарапанной физиономией. Такое не заметить просто невозможно!



Это заявление Лари даже заставило Найта улыбнуться.
- Да, старик, ты прав, как никогда. Как ты считаешь, что случилось с Оливией?
- Кто ж поймет этих женщин? Наверное, ей действительно необходимо привести в порядок мысли. Оливия ведь уже не девочка, ей нужно думать о будущем.
- Я даже не могу себе представить будущее без нее. Я слишком сильно ее люблю, - признался Найт
- Так сильно, что готов предложить ей выйти за тебя замуж?



- Само собой, - Найт ответил мгновенно, не задумываясь…
- Но ведь замужество – это не только счастье каждый день просыпаться в объятьях любимой женщины, это еще и очень большая ответственность. Ответственность за себя, за свою жену, и за ваших будущих детей.
- Конечно же, я это прекрасно понимаю. Ты же знаешь, я денег лопатой не гребу, но всегда смогу прокормить себя и свою любимую женщину. Трудности меня не пугают.
- А ты Оливии об этом сказал?
«Вот болван! А ведь и в самом деле…»



- Не сказал, не успел. Нам было слишком хорошо вместе, чтобы тратить время на слова.
«Как часто влюбленные наступают на одни и те же грабли», - подумал Лари, за плечами у которого был гораздо более солидный жизненный опыт, нежели у Найта.
-Ты искренне полагаешь, что Оливия может читать мысли? – произнес он вслух. - А теперь представь, каково ей, бедняжке, постоянно находиться в состоянии невесомости. Кто она для тебя? Старшая подруга? Любовница?
«Любовница… ужасно некрасивое слово, почти оскорбительное, грубое. Оно не подходит Оливии»
В это время танцовщица, которая продолжала держать мужскую публику в тонусе, спрыгнула со сцены и двинулась по проходу между столиками, призывно виляя бедрами.
«Пока инстинкт продолжения рода в мужиках превалирует над инстинктом самосохранения, человечеству не грозит вымирание», - усмехнулся про себя Найт. В любой другой ситуации он бы тоже не отказался от удовольствия полюбоваться на красивое женское тело. А теперь, увольте, слишком велик контраст. С Оливией, которая всегда держалась естественно, с достоинством королевы, вне зависимости от того, что на ней одето – роскошное вечернее платье или одна лишь нитка жемчуга. Танцовщица выглядела раскованной, улыбалась широко и непринужденно. Но она была актрисой, зарабатывающей себе на хлеб, пробуждая тайные мужские фантазии. Сознание того, что она балансирует на грани неприличного, недозволенного распаляло ее с каждой минутой все больше, и эти эмоции транслировались на публику посредством пластики танца.
Такая бесстыдная торговля собственным телом Найта даже раздражала.
- Не поможешь расстегнуть застежку, красавчик? - воркующий голосок бесцеремонно вторгся в его размышления.
Танцовщица приземлилась на колени к Найту.



- Не имею желания, - ответил Найт.
Но девица не собиралась отступать.
- А чего это мы такие мрачные?
Тонкие пальчики гладили Найта по щеке. Грудь девушки вздымалась в такт ее разгоряченному дыханию…



Философия философией, но физиология тоже не дремала… Найт не привык грубить женщинам, но нужно было принимать меры…
- Барышня, сгиньте отсюда немедленно! – прикрикнул на танцовщицу Лари.
- Ну и пожалуйста! – фыркнула обиженная девица. Через минуту она уже снова зажигала на сцене.





- Какие формы! – вздохнул Лари . – Какие формы, а я – женат…
…- Знаешь, мама, я люблю другую женщину, и очень надеюсь, что она примет предложение стать моей женой.
- Ты хочешь все делать наперекор родительской воле? – холодно осведомилась миссис Эверет, уставшая выяснять отношения с сыном. – Мне казалось, твой период подросткового бунтарства уже закончился…
- Это не бунтарство, мама, - спокойно объяснил Найт. – Это жизнь, моя жизнь. А не твоя, и не папина.
- Прекрасно! – миссис Эверет поднялась со своего места. – Но учти, ты не получишь в наследство ни цента. Все достанется твоим сестрам.
- Интересно, когда ты уже перестанешь мерить все ценности в деньгах? – улыбнулся Найт.

На кукольном форуме есть еще 3 эпизода, но я пока их не выкладываю, чтобы не нарушать хронологии